Оля проснулась от резкой боли, прочертившей спину по диагонали. И тут же новый удар крест-накрест первому. Проспала! Хозяин позволил спать на коврике перед его кроватью и приказал разбудить его вовремя. Вчера она вела себя хорошо, выдержала новое испытание, и хозяин наградил ее. А она так позорно подвела господина.
Плеть обжигала ее кожу поверх свежих, только вчерашних следов. Я продолжал стегать ее, как попало, не выбирая специально места на теле. Она не пыталась закрываться. Что ж, эту науку она освоила. Даже если неожиданно, со сна, даже если боль нестерпима и плеть разрывает свежие, еще не зажившие рубцы, она – рабыня – не смеет мешать господину осуществлять наказание.
- Вставай! – я расстегнул замок, приковывавший ее ошейник к ножке кровати. – Ты меня расстроила. Вчера я думал, что ты чему-то научилась. Позволил тебе спать рядом, со свободными руками и ногами. А ты забыла о своем долге. Я доверился тебе, позволив разбудить меня прикосновением губ и языка к моему члену. А ты позволила себе проспать! Я окликнул тебя, но ты не приветствовала меня на коленях, а продолжала валяться и дрыхнуть. Наказание будет серьезным. Я объявлю его позже. А теперь марш на зарядку. Я выйду через пять минут.
Она опрометью кинулась в туалет, а потом на улицу. Стояла зима, снежная и морозная. Утро выдалось солнечное, яркое. Ночью прошел снежок, и расчищенную дорожку вдоль забора вокруг дома основательно замело. Значит, бегать по ней будет труднее. Что ж, тем лучше. Я вышел на крыльцо. Моя рабыня ждала, опустившись на колени, в позе покорности. Кроме ошейника, на ней ничего не было. По моим правилам она не могла носить одежду в доме и во дворе в любое время года. Впрочем, зарядку нагишом делать удобнее, да и зрелище красивое. Перед Олей лежал приготовленный тонкий длинный хлыст, тяжелая шейная колодка, гладкий эбонитовый фаллоимитатор, такая же анальная пробка, обычные гантели, эспандер. Я постоял несколько минут до тех пор, пока спина и ягодицы девушки не покрылись крупной «гусиной кожей», потом принял хлыст и довольно легко стегнул ее по попе. Она привычно подняла бедра и прогнулась, разведя руками ягодицы. Я вставил анальную пробку на место и приказал ей начать разминку. Для разогрева ей предстояло пробежать 5 кругов с ускорениями. Оля, уже начавшая замерзать, рванулась по кругу, стараясь согреться. Ее босые ноги утопали в свежем снегу, проваливаясь выше щиколоток. Я посчитал, что она может двигаться энергичнее, и стал подстегивать ее хлыстом, заставляя бежать быстрее. Через 5 кругов я добавил к ее снаряжению колодку, закрепив ее на шее и захватив кисти рук. Теперь бежать ей стало намного труднее. Колодка весила килограммов 8, руки были схвачены и мешали сохранять равновесие. Но я считал, что она не может бежать медленнее, и мой хлыст добился от нее нужного ускорения. Она пробежала еще 5 кругов, напрягаясь изо всех сил. Ее тело раскраснелось, от него шел пар. На малиновой коже свежими полосками отпечатались отметины хлыста.
Я освободил ее от колодки, вставил в вагину фаллоимитатор, и мы перешли к зарядке на месте. Оля выполняла по моей команде различные физические упражнения. Я заставлял ее работать в полную силу, до изнеможения. Вход пошли гантели и эспандер. Хлыст, конечно, тоже не простаивал. Особенно хорошо шли разного рода прыжки. При этом она не имела права выронить из вагины эбонитовый член. К концу зарядки девушка изрядно устала, ее мышцы болели, морозный воздух и хлыст обжигали кожу. Я вынул из нее фаллоимитатор и приказал перейти к растяжке. Ежедневные занятия позволяли ей легко изгибаться и садиться на шпагат. И когда она садилась на поперечный шпагат, и ее киска опустилась в снег, напряжение достигло предела, и она кончила. Теперь настало время водных процедур. В бесснежное время года я поливал ее холодной водой. Сейчас же Оле пришлось искупаться в снегу. Пушистый сугроб, в котором она барахталась, остудил ее разгоряченное тело, помог избавиться от недавнего напряжения. Теперь ей оставалось повисеть немного на перекладине. Обычно я просто подвешивал ее на руках, бросал в нее снег и ждал, пока он растает на коже, покрыв ее крупными каплями. Это очень красиво, на мой взгляд, крупные капли на розовой, покрытой пупырышками коже. Но сегодня я усилил задание, подвесив ее на руках, связанных сзади, как на дыбе. Суставы девушки вывернулись, руки напряглись до предела, когда я подтянул ее вверх, оторвав ноги от снежной поверхности. Она старалась не дать своим суставам вывернуться, почти не чувствуя холода и сыплющегося на нее снега. Минут через 10 я понял, что ей больше не выдержать, опустил ее и разрешил идти в дом, но только напрямую. Кое-как пробираясь по пояс в снегу, со связанными сзади руками, Оля наконец добралась до двери, вошла и, спросив взглядом разрешения, опустилась на колени на ковер у камина.
Завтракать ей пришлось здесь же на ковре, подбирая еду ртом с поставленного перед ней подноса. Это было неудобно и унизительно, но она провинилась, и я счел ее недостойной того, чтобы есть за столом. Сегодня ей предстояло ехать на занятия. Следовательно, какое-то время ей придется все же пробыть со свободными руками и ногами. Но я был уверен, что и в это время ей не удастся забыть о своем проступке. Ее сегодняшняя одежда будет состоять из черных сетчатых чулок и короткого кожаного платья. Внутренняя поверхность этого платья имела подкладку из жесткой ткани со вшитыми по всей поверхности острыми кнопками. Платье было пригнано по фигуре, и, когда застегивалась молния, кнопки начинали впиваться в тело и царапать кожу. Раздражение было постоянным. Особенно хорошо было то, что Оле предстояло сидеть во время занятий. На кнопках, естественно, но невидимо для посторонних. Впрочем, это было еще не все. На соски я прикрепил специальные кольца, сжимавшие их и заставлявшие постоянно быть в возбужденном состоянии. Это добавляло чувствительности ее груди. А во влагалище я вставил вибратор с программой, чередующей возбуждение от самого слабого до максимально возможного. Анальная пробка, конечно, осталась на месте, и через тонкую перегородку вибрация будет отдаваться и там. Тугой кожаный ремешок, придерживающий вставленные в девочку игрушки, высокие сапоги и шубка дополнили сегодняшний Олин гардероб.
Я подвез ее на машине до института, освободил скованные во время пути руки и ноги, и, пробравшись под платье, включил вибратор. Ее глаза округлились, но она молча вышла из машины и пошла ко входу. Какие-то знакомые девочки здоровались с ней, целовались, полуобнимая и слегка прижимая Олю к себе. При этом каждый раз она непроизвольно вздыхала, когда остренькие коготки кнопок впивались в ее тело. Легкая пока вибрация не давала забыть об игрушках внутри ее тела. Она осторожно села на место в аудитории. Твердая скамья с силой вогнала кнопки в ее бедра. Она старалась сидеть прямо, привыкая к постоянной покалывающей боли. Вибратор несколько ускорился. Возбуждение нарастало. Парни-однокурсники поглядывали на нее с любопытством, девушки косились, хихикали и перешептывались. Она покраснела, рот приоткрылся, грудь поднималась и опускалась в такт участившемуся дыханию, попутно задевая кнопки вспухшими от колец сосками. Соски горели, попа занемела и сильно саднила, влагалище и анус колотило все сильнее. Наконец, она не выдержала, ее спина выгнулась, ноги сильно сжались, и первый оргазм, вырвав тихий стон, сотряс ее тело. До перемены она кончила еще дважды. Хорошо хоть, что мощность вибратора падала сразу после оргазма, и Оля могла чуть-чуть отдышаться. Лекции она практически не слышала. Все ее усилия были направлены на то, чтобы сохранять видимость спокойствия. Кожа под платьем, исцарапанная кнопками, покрылась потом и сильно зудела, мышцы напрягались неимоверно. На перемене она с трудом добрела до другой аудитории и остановилась, кое-как облокотившись о парту. Кто-то из парней ощутимо шлепнул ее по заду. Еще один громко, чтобы слышали приятели, предложил ей прогуляться к нему после занятий. Парни заржали. Оля покраснела, отвернулась, и, закусив губу, чтобы не стонать, села на место. Она знала, что стоит ей только зайти в туалет и хотя бы отключить вибратор, как пытка сразу станет намного легче. Но Оля была настоящей рабыней. Она не смогла бы обмануть хозяина, которого и так огорчила сегодня. Она искренне считала, что заслуженно наказана, и даже не помышляла об облегчении своей участи. Тем более, что дома ее ждало продолжение, по-настоящему суровое.
К машине она шла, пошатываясь и почти ничего не видя из-за застилавших глаза слез. Когда она села, уже привычно вздрогнув от впившихся кнопок, я завел ее руки за спинку сидения и защелкнул их наручниками. Потом я достал пульт и безжалостно включил вибратор на полную мощность. Безумный взгляд моей рабыни и крупные слезы, покатившиеся по щекам, доставили мне большое удовольствие. Она выла и билась в судороге мучительного оргазма почти до самого дома. Когда я выключил вибратор, Оля безвольно обвисла всем телом, окончательно лишившись сил.